Назначенные на вторник, 23 марта, парламентские выборы в Израиле — четвертые за последние два года, передает РБК.
По итогам выборов в апреле 2019 года ни одна из партий не получила необходимого для формирования правительства большинства, коалицию сформировать также не удалось. После повторных выборов в сентябре того же года кабинет также не был сформирован, что спровоцировало выборы в марте 2020 года. После них правящая правоцентристская партия «Ликуд» («Консолидация») под руководством премьера Биньямина Нетаньяху сформировала коалицию со своим главным соперником в трех последних кампаниях — блоком партий «Кахоль-Лаван» («Бело-голубые»), которую возглавляет бывший глава Генштаба Израиля Бени Ганц. Партии договорились, что будут возглавлять правительство по очереди и Ганц сменит Нетаньяху на посту премьер-министра в ноябре 2021 года. Однако затем парламентарии не смогли утвердить бюджет страны на 2021 год, что привело к очередному роспуску парламента и назначению новых досрочных выборов.
Однако у предвыборных кампаний появились новые акценты. Борьба с коронавирусом — один из них. Бессменно занимающий с 2009 года пост премьера Нетаньяху пытается обернуть проведенную его правительством кампанию по вакцинации в свою пользу. «Израиль — мировой чемпион в вакцинации, первая страна в мире, победившая «корону» в сфере здравоохранения и «корону» в экономике», — заявил он на одном из предвыборных мероприятий. Противники премьера убеждают избирателей в том, что антиковидная кампания под его руководством не была удачной: локдаун в стране вводился трижды, финансовая поддержка малого бизнеса недостаточна, наблюдаются экономический спад и безработица. Часть жителей также были недовольны нарушением ограничений со стороны ортодоксально верующего населения, которые премьер игнорировал, как они считают, по политическим убеждениям, поскольку основу его коалиции составляют как раз ортодоксальные партии.
Не в пользу Нетаньяху и судебное разбирательство по его делу. Премьера обвиняют во взяточничестве, мошенничестве и злоупотреблении доверием. Сам Нетаньяху отвергает все обвинения и называет разбирательство «охотой на ведьм». Как бы то ни было, судебная тяжба и принимавшиеся в рамках локдауна меры спровоцировали продолжающиеся с начала марта уличные акции против правительства и Нетаньяху, крупнейшая из которых прошла 21 марта.
Главный вопрос внутриполитической повестки — это не дальнейшая стратегия борьбы с пандемией, а кандидатура премьер-министра; проблема не только в судебном разбирательстве в отношении Нетаньяху, но и в стиле его руководства, в котором виден растущий популистский вызов традиционным государственным институтам и либеральной демократии.
Для формирования коалиции в кнессете одной партии или союзу нескольких надо располагать 61 мандатом из 120. Опросы прогнозируют, что «Ликуд» наберет больше голосов, чем другие партии, но при этом результат может быть хуже, чем на предыдущих выборах. Опрос, проведенный компанией Kantar, показал, что правоцентристы во главе с премьером могут получить 31 место, что на пять меньше, чем годом ранее. В трех предыдущих выборах центристские партии были объединены в общий блок «Кахоль-Лаван», но на нынешние выборы участники блока решили идти по отдельности, двумя партиями — «Еш Атид» («Есть будущее») Яира Лапида и «Кахоль-Лаван» Бени Ганца. Наилучшие позиции у партии бывшего журналиста Лапида — «Еш Атид» может рассчитывать на 19 мест. Партия Ганца может получить всего четыре места. Всего, согласно опросу, в парламент могут пройти 13 партий (проходной барьер — 3,25% голосов).
У коалиции правоцентристов с религиозными и другими консервативными партиями может быть 51 место, у его соперников — около 56, так что исход коалиционных переговоров будут решать небольшие партии.
Многое на грядущих выборах решит явка, а также повышенная или пониженная избирательная активность в конкретных секторах израильского общества, считают эксперты. При этом, согласно докладу президента Израильского института демократии Йоханана Плеснера, явка на выборы во всех секторах израильского общества упала по сравнению с начала 2000-х: если на выборах 1999 года она составляла 78,7%, то на прошлогодних мартовских — 71%.